Это потому что в пубертатный период мне казалось, что Любовь Полищук - самая прекрасная женщина на Земле.
Я ведь не видала тогда ни "Кошку на раскаленной крыше", ни "Глорию".
Бабушка сидела в кресле значительного вида , положив руки на поручни. В густо-голубом платье . и говорила тихо:"Я совсем слаба сейчас, но я тебе помогу".
Бабушка в реальности лежала, yжe покрытая простыней, уже не бабушка .
Она сломала шейку бедра, легла, и через полтора месяца ее не стало.
Она всегда была очень быстрой, но как-то ровно быстрой, несуетливой: ни в речах, ни в делах.
И еще бабушка не боялась брать на себя ответственность. Ощушение правоты, правды давало уверенность. И она была "солью земли" для семьи. Как дочь, как жена, как мать.
Я не верила, что с бабушкой может произойти что-либо серьезное.
Все заболевания она лечила сама, даже против высокого давления "принимала" варенье из черноплодоной рябины
Бабушка всегда наставительно, но явно со страхом говорила: "Не дай Бог стать кому-то обузой".
Как она могла быть обузой? Остроумная, живая, иногда язвительная, иногда кокетливая .
"Я с Вами свиней не пасла", - говорила она хамам, тыкавшим ей на улице.
В очередях за продуктами, когда она возмущалась коварством вороватых продавцов, или отсутвием социальной справедливости, то получала добродушную рекомендацию "ехать в свой Израиль".
Бабушка, смешавшись в первый раз, потом сочинила удачный вариант ответа.
-Я-то поеду, - говорила она. - Куплю билет, сяду на поезд - и поеду. А Вам для этого придется угонять самолет!
Очень возмущалась она, когда к ней на улице обращались "бабушка". Ей вовсе не хотелось быть всеобщей бабушкой.
Она сдвигала и морщила брови, когда возмущалась.
Кричала на мотоциклистов, пугающе шумных, носившихся среди домов.
Рано овдовев,бабушка перенесла все сердечное тепло на меня. Я не быле ни первой, ни единственной: просто родилась в тот момент, когда бабушке было плохо, - вскоре после смерти дедушки, да еще и получила по наследству его имя.
A бабушка уж если любила,то безоговорочно.
Укротила Жетту.
Cпасла от воспитательниц, горестно сетовавших : закончили педучилище, а теперь соплякам носы подтирают!!!!!!
Все мои друзья бабушку помнят и любят.
Все мои враги прокляты ею до седьмого колена.
Тетя рассказывала, как бабушка писала им подробные письма о коварстве учителей, пытавшихся поставить мне четверки или отвлечь от музыки.
"Паршивая Ниловна", - писала бабушка, - не оставляет Сашеньку в покое, требует контурные карты".
Мне сейчас ужасно жалко, что я не могу поехать с ней в путешествие. Как счастлива она была бы очутиться в Риме или Париже...
Мы с ней ездили в Москву, и бабушка честно ходила со мной в музеи и на концерты.И выходя из метро, она покупала мне пломбир с желтой розочкой, говоря : "Кутить - так кутить", с таким выражением, что сам граф Потоцкий мог бы отойти покурить.
Хотя давным давно она все перевидела, и переслышала, и перечитала.
Очень любила перечитывать Паустовского и Каверина.
Увлеклась Дрюоном, после чего прокляла папиного начальника-скотину,( а вместо него "попался" и получил инфаркт однофамилец.)
Очень любила передачу "О балете", которую вел Абалкин, "Семнадцать мгновений весны".
Терпеть не могла, когда ей рассказывали заранее сюжет фильма или книги ( недаром называемыx "спойлер").
декламировала наизусть Сашу Черного и Надсона, а также "народное" стихотворение о том, что вещи всегда переживают людей, поэтому не надо их беречь.
Но плакала горько, когда я разбила зеленый абажур у настольной лампы, сопровождавшей ее много десятилетий.
Относилась крайне добросовестно ко всему, что делала: была ли то уборка или кроссворд.
Возлагала большие надежды на Горбачева, но окончания истории так и не узнала.
Когдая уехала в Москву, бабушка очень хотела поехать вместе со мной.
-Пойду в "тети фроси", - говорила она, имея в виду должность домработницы.
Было ей к тому времени семьдесят шесть лет.
Я бабушкины письма читала невномательно, она писала по пять-шесть страниц, несколько раз в неделю. В конверт вкладывала еще один, чистый, чтобы я не заботилась покупкой.
Сломав ногу, она утратила ритм. Лежала, я ей читала чьи-то воспоминания - тогда много выходило всяких ранее запрещенных мемуаров.
Бабушка улыбалась и время от времени говорила: я его помню, или: я с ним была знакома.
Она действительно в юности дружила с первой женой Бунина, Анной Николаевной Цакни-Де Рибас. Будучи моложе ее, она обожала красавицу, называя ее "моя королева". Ответным прозвищем было "мой паж".
С председателем АН Украины Палладиным.
Держала в руках "Чукоккалу".
Ее знакомили с Ойстрахом, с Лилей Брик.
Cо смертью бабушки я чувствую, что потеряла защиту, с одной стороны.
Вместе с тем понимаю, что волей-неволей, а должна взять эту функцию на себя.
Бабушка учила меня тому, что давным-давно неактуально:
все люди равны;
все национальности равны;
с милым рай в шалаше;
стыдно заниматься спекуляцией;
что муженек ни сделает - все хорошо
Это мое наследие - нездоровые и неестественные утверждения.
И я очень горжусь, что без них мне жить тяжело.
